дневник – Война в Украине

28 марта 2022 г.

«Что ты будешь делать, если начнется война?». Вопрос, который мы задавали друг другу сначала как будто в шутку. Ну, в самом деле: какая война? Бомбы с неба? Обстрел школ и больниц? Блокада городов? Это невозможно – думали мы. Только сумасшедший может делать такое в XXI веке. Даже самые умные из нас, даже те, кто хорошо знает историю и военное дело, оставляли шанс на то, что сумасшествию и масштабной военной агрессии нет места в современном мире. Но умные и опытные все-таки озвучивали варианты спасения для гражданских. И мы слушали их рекомендации. Слушали и все равно не верили, что такое возможно. Пока вопрос не поменялся с «если» на «когда». Что ты будешь делать, когда начнется война? К концу зимы почти все мы уже понимали: война начнется, вопрос только в дате. А потом наступило 24 февраля, и в 5 утра украинские города проснулись от взрывов и воя сирен.

В любой войне гражданское население – это дополнительный риск. Если ты не умеешь держать в руках оружие, если ты не умеешь выживать в экстремальных ситуациях, ты – потенциальный заложник. Твой город в считанные часы может остаться без связи, электричества и воды. Ты окажешься замкнутым в подвале, где, кроме тебя, будут еще сотни таких же гражданских. И те, кто тебя защищает, вместо того, чтобы стрелять по врагу, будут думать о том, как тебя вытащить. Поэтому, когда ты уже понимаешь, что войны не избежать, у тебя должен быть план.

Для начала реши, останешься ты или уедешь. Первое имеет смысл, только если во время военных действий ты точно будешь полезен, и если у тебя в семье нет детей и стариков, за которых ты отвечаешь. Если это не так, подумай заранее о тех, кто зависит от тебя. Есть ли у тебя свой транспорт, на котором ты увезешь людей? Куда ты их увезешь? Достаточно ли у тебя  топлива и еды в дорогу? Лежат ли документы и деньги (если они есть) в одной сумке? Есть ли в этой сумке аптечка, вода, аккумуляторы?

Привет. Я – Анна из Украины. Три недели назад мне пришлось искать ответы на все эти вопросы.

Я не хотела уезжать из родной Одессы. Я – самостоятельная, независимая и сильная. Я думала, что принесу больше пользы, если останусь. Но обстоятельства были другими, и вечером 25 февраля я посадила в свою машину нескольких женщин, от 25 до 80 лет, и двоих детей. Так начался наш опыт беженцев, о котором я хочу вам рассказать. Возможно, это поможет тем, кто сейчас повторяет наш путь, и убережет их от ошибок и риска. Возможно, люди в Германии, которая сейчас стала нашим временным домом, прочитают это и будут лучше понимать, кто мы и почему оказались здесь.

Но прежде чем начать, я хочу сказать еще об одном. Если вы думаете, что в Украине сейчас обычный локальный конфликт, вы ошибаетесь. Это настоящая война. Россия всегда говорит, что никогда ни на кого не нападала первой. Это ложь. Украинский историк Александр Бабич изучил вопрос и опубликовал статистику: только в XX веке Россия прожила всего 9 лет без войны. Все остальное время эта страна либо нападала, либо принимала активное участие в войнах: Япония, Персия, Испания, Польша, Чехословакия, Афганистан, Сирия, Чечня, Грузия... И вот Россия напала на Украину.

То, что сейчас происходит в моей стране – не только наша война. Человек, по приказу которого сейчас бомбят Мариуполь, Киев, Сумы, Николаев, Херсон, не остановится. Его сумасшествие – угроза для всей Европы. От того, выстоит ли сейчас Украина, зависит жизнь и будущее обычных людей в разных европейских странах.

Мы верим, что наша Украина справится. И обязательно победит.
И мы вернемся домой.

4 апреля 2022 г.

По данным ООН, к концу марта 2022 года из Украины выехало 3,9 миллиона беженцев, еще 6,5 стали внутренними переселенцами. Десять миллионов человек покинули свои дома в поисках безопасности. Эту войну уже называют вторым крупнейшим военным конфликтом в Европе со времен Второй Мировой.

Мы до конца не верили в возможность войны, но необходимость отъезда в случае вторжения в Украину многие обдумывали заранее. Собственный автомобиль давал мне свободу перемещений. Меня научили: нужно найти место километрах в тридцати от города, оставить там продукты, воду и топливо, и при первых обстрелах выехать в это место. Лучше, чтобы это был дачный поселок, где нет плотной застройки. Увы, эта рекомендация не сработала. С первых дней Россия наносила авиаудары не только по городам, но и по пригородам, обстреливая инфраструктуру: военные части и жилые дома в них, аэропорты и склады горючих материалов. Так что и в городе, и за городом было одинаково опасно.

Выезд за границу в мои планы не входил. Казалось, что достаточно переехать в западную часть Украины, чтобы быть вне зоны риска. Но и эти надежды были напрасны: с самого утра 24 февраля атакам с воздуха подверглись не только восток и юг, но и север Украины, а уже через несколько дней безопасных мест в нашей стране почти не осталось. Когда линия фронта докатилась до Херсона (200 километров от Одессы), мы приняли решение ехать к границе. Мы – это я, жена моего сына, моя подруга и ее семья: мама 80 лет и двое детей. Из тех стран, которые граничат с Украиной, выбрали Молдову. Это близко к Одессе, и чтобы попасть к границе, не нужно ехать через всю страну. Вторым аргументом стало то, что называют «человеческий фактор».

В Кишиневе живет Валентина. Мы виделись несколько раз, когда Валя приезжала в Одессу, а я была гидом для нее и ее компании. Утром 24 февраля, после первых обстрелов, Валя написала мне: «Вы можете рассчитывать на нашу помощь, приезжайте, мы ждем». Как важно, когда есть человек, который просто скажет: ты можешь на меня рассчитывать. Свой дневник я пишу в первую очередь, чтобы не забыть обо всех, кто нам помогал. Десятки незнакомых людей, готовых поддерживать, стали главным открытием для меня за долгие дни нашего пути до конечной точки.

Волонтеры на границе в Молдове раздавали горячий чай, еду, сим-карты для телефонов, предлагали жилье. Рестораны в Кишиневе кормили украинцев бесплатными обедами, а магазин выдавал карточки на продукты. Хозяйка кофейни в болгарском Несебре открыла в своем кафе волонтерский центр. Потому что невозможно думать о прибыли, когда стольким людям нужна помощь. При мне туда на четырех внедорожниках приехали местные мужчины с предложением: «Мы можем возить все, что нужно, и всех, кому это необходимо. Мы хотим помогать».

А еще был Петр из Бургаса. Его большая квартира в центре курортного города зимой пустует, и он предоставляет ее бесплатно семьям из Украины. Роберто, владелец отеля на горнолыжном курорте в тирольских Альпах в Австрии, целый этаж отдал под размещение украинцев. В отеле в Сербии нам бесплатно готовили ужины и завтраки. Посторонний парень в Кишиневе, у которого мы спросили дорогу, просто сел за руль своей машины и провел нас через весь город к выезду на нужную нам трассу. Сотрудники Примарии в небольшом румынском городке поили чаем и буквально заставили взять деньги на топливо. Наконец, Германия, люди  которой заслуживают отдельного рассказа.

Мы проехали семь стран: Молдова-Румыния-Болгария-Сербия-Хорватия-Словения-Австрия-Германия. Иногда я думаю, что весь этот путь был дан мне для того, чтобы понять что-то о мире. О планете и ее людях. О том, что такое добро. Ведь когда в мире так много добра, оно не может не победить.

11 апреля 2022 г.

Спустя месяц после начала войны стало понятно, что Европа не была готова к такому наплыву людей из Украины. Но Германия справляется с задачей по приему беженцев блестяще. Кстати, сами украинцы стараются не использовать в отношении себя термин «беженцы», предпочитая фразу «временно перемещенные». Большая часть тех, кто приехал сейчас в европейские страны – это женщины, и среди них много состоявшихся, самодостаточных, успешных в своей профессии. Они выехали из страны и вывезли своих детей, чтобы не создавать дополнительный фактор риска во время военных действий. Их мужчины остались защищать Украину, поэтому все эти женщины рано или поздно обязательно вернутся домой.

При всем огромном опыте приема переселенцев, которым по праву может гордиться Германия, мы здесь – несколько новый формат. Мы не стремимся «сесть на пособие», не нацелены на абсолютную интеграцию, не жаждем экономических благ. Мы начинаем искать работу уже спустя пару дней после того, как приезжаем сюда. С благодарностью принимаем помощь, но при этом и мы сами, и принимающая сторона понимают: это – временно. И все мы стараемся провести это время в Германии с максимальной пользой для своих соотечественников.

Чем мы здесь занимаемся? Те, кто говорит по-английски или по-немецки, помогают с переводом украинцам, не владеющим языком, при общении, например, с чиновниками. Украинки помогают в волонтерских центрах: ищут приезжающим жилье, сортируют и выдают одежду, обувь, гигиенические принадлежности. В специально созданных Телеграм-каналах рассказывают о правилах пребывания в Германии, о том, где найти недорогие продукты, как пользоваться транспортом, как оформить документы.

Одна моя коллега из Одессы организовала в Штутгарте культурный коммуникационный клуб для тех, кто был вынужден покинуть Украину из-за войны. В формате игр она знакомит детей с традициями и историей Германии, проводит мастер-классы, устраивает квесты. Пожилым людям предлагает занятия дыхательной гимнастикой, просмотр фильмов, обсуждение книг. Еще одна одесситка тут, в Германии, читает онлайн лекции об истории Одессы, а донаты от слушателей передает одесским волонтерам на лекарства и продукты для украинцев на оккупированных русскими территориях. Я рассказываю об Украине и украинцах на страницах немецких СМИ. И все мы понемногу стараемся учить немецкий язык. Есть выбор: курсы от Гете университета, курсы в Инстаграме от добровольцев, курсы от украинских студентов, которые учатся в немецких университетах. Все, разумеется, бесплатно для украинцев.

Германия делает для нас очень много. Те, кто покинул Украину после начала войны, согласно § 24 Закона о проживании, трудоустройстве и интеграции иностранцев (AufenthG), получили возможность найти социальное жилье, легально работать и пользоваться медицинскими услугами. Украинцам предоставили сим карты с доступом в Интернет и звонками в Украину, бесплатный проезд в транспорте. На уровне же частных инициатив происходит и вовсе невероятное: предложения бесплатной юридической помощи, возможность без оплаты пройти обследование и заказать очки, специальные условия покупки продуктов, бесплатные услуги ветеринарных клиник для домашних питомцев, свободный вход в музеи, на экскурсии и концерты. Вы можете сказать: «Да ладно! Экскурсии и музеи? Они приехали сюда отдыхать?» и будете неправы. Для нас это не развлечения, это возможность понять культуру страны, которая стала нам временным домом. А еще это возможность не сойти с ума. Мало что способно удержать тебя от бездны безумия, когда ты оторван от дома, возможно, навсегда, и не можешь знать, уцелеют ли твои родные там, в Украине.

Недавно я была на занятиях йогой, которые организует для украинок Der Hospitalhof ist das Zentrum der Evangelischen Kirche in Stuttgart für Bildung, Kultur und Spiritualität. Я смотрела на всех этих женщин в зале и думала: кто мог предположить, что мы окажемся здесь? Кто мог знать, что сотни людей за тысячи километров от дома проявят такой интерес к нашей стране и будут так заботиться о нас? Путинская агрессия, направленная на уничтожение моей страны, возымела обратный эффект: она сплотила Европу. И Украина, не утрачивая своей идентичности, становится полноправным членом европейского общества.

13 апреля 2022 г.

В начале апреля цивилизованный мир был потрясен свидетельствами преступлений российских военных против гражданского населения под Киевом. После того как украинская армия освободила столицу и пригороды, те, кому удалось выжить, заговорили, и это были страшные слова о пытках, изнасилованиях и убийствах. Но еще более говорящими оказались фотофакты. Ведущие мировые издания опубликовали снимки из города Буча под Киевом: расстрелянные в затылок люди со связанными за спиной руками, убитые прохожие, массовые захоронения гражданских в коллективных могилах. Позже The New York Times обнародовало снимки со спутника, подтверждающие, что трупы на улицах Бучи появились, когда в городе еще находились российские войска. Независимые эксперты уже заявили о нарушении Россией Женевских конвенций ведения войны. Тем не менее, официальная позиция РФ остается прежней: «Это не мы, Украина обстреливает себя сама». И что удивительно – обычные россияне в это действительно верят.

Откровенное искажение реальности, стремление выставить агрессора в образе миротворца. Эта стратегия работает даже тогда, когда ложь настолько нелепа, что кажется, в нее никто не поверит. Вот пример утверждений, которые тиражируют официальные (!) российские СМИ:

Российская армия проводит спецоперацию по денацификации Украины, освобождая ее от нацистов. Операция уже завершилась бы победой России, если бы украинские боевики не брали в заложники мирных жителей.

Украинцы сами подрывают жилые дома и больницы вместе с женщинами и детьми, а обвиняют в этом российские войска, чтобы Запад продолжал давать Украине деньги и оружие.

Россия не нападала на Украину, она нанесла упреждающий удар, потому что иначе Украина напала бы первой.

Киев разрабатывал атомную бомбу и планировал применить ее против Москвы.

В секретных лабораториях Украины создавались штаммы коронавируса, поражающие только русских, а распространяли эти штаммы перелетные птицы.

Все перечисленное – фейки, призванные оправдать агрессию. Но это лишь вершина айсберга. Сейчас уже понятно, что телевидение и радио России готовило население к этой войне на протяжении  многих лет, взращивая шовинизм и ненависть к украинцам. И это был продуманный план. За основу формирования новой идеологии путинские пропагандисты взяли победу во Второй мировой войне. Среднестатистическому россиянину стали внушать: ты – наследник победителей. Истерия вокруг Парада 9 мая, маленькие дети в военной форме образца Второй мировой, призывы «Можем повторить!»... Все это – звенья одной цепи. Классический миф об имперском величии рождал ощущение причастности не только к подвигам предков в прошлом, но и веру в свою великую историческую миссию сегодня.

С момента оккупации Крыма в 2014-м россиян убеждали, что захват украинских территорий оправдан священной борьбой «со злом». Нескольких фотографий факельных шествий отдельных организаций оказалось достаточно, чтобы российские телезрители поверили: всей Украиной управляют нацисты, которых надо уничтожить – благодатная почва для того, кто собирается развязать войну. Обстановка накалялась многочисленными телешоу, с экранов лилась откровенная ложь. Факты никого не интересовали, ведь «по телевизору не могут врать». У рядовых россиян появилась цель, а заодно и повод гордиться своей страной. Нынешняя война, которую они называют «спецоперация», стала лишь логическим результатом массированной пропаганды.  

Украинцы недооценивали масштаб происходящего. Мы смеялись над «зомбированными» телевизором россиянами, не понимая, что в это время в соседней стране профессионально растили убийц. Мы не учитывали, что они придут не завоёвывать, а уничтожать. Они уверены, что их миссия – избавить мир от зла. Заодно можно разбогатеть: видеокамеры в Беларуси зафиксировали, как российские военные отправляют домой посылки с одеждой, игрушками, бытовой техникой из разграбленных украинских домов.

Ими движет ощущение причастности к великой исторической миссии, тогда как на самом деле это не что иное, как причастность к военным преступлениям. Признать, что это российские войска бомбят украинские города, убивают украинских женщин и детей, что им противостоит не отдельный националистический батальон, а весь украинский народ – значит признать и самого себя соучастником. Как подтверждает история, это признание неизбежно. России придется покаяться, вот только вряд ли украинцы в нескольких поколениях смогут найти в себе силы на прощение.

9 мая 2022 г.

Только ленивый, кажется, еще не написал памятку с рекомендациями для тех, кто был вынужден покинуть страну на время войны. Беженцев учат правилам поведения, а тем, кто принимает переселенцев, рассказывают, как это делать правильно. Чтобы ни те, ни другие не задели чувства друг друга. Это все, наверное, полезно. Хотя не могу сказать, что мне эти рекомендации пригодились. Если ты цивилизованный человек, ты и вести себя будешь соответственно в любой ситуации, без дополнительных советов. А вот разобраться со своими «внутренними драконами» и понять, что с тобой происходит с момента отъезда до момента, когда ты найдешь временное убежище, лишним точно не будет.

Мало кто из уехавших решается озвучить свои переживания. Считается, что раз ты в безопасности, тебе во много раз легче, чем тому, кто остался. На самом деле нет. НЕ легче. Просто говорить об этом вслух не принято, особенно если ты уехал из города, который российские снаряды пока не стерли с лица земли, как Ирпень или Мариуполь. Да что там говорить – ты скрываешь от своих знакомых, что временно выехал в другую страну. Или, что еще хуже, начинаешь оправдываться. Ты  как будто испытываешь вину за свое решение. И это еще больше расшатывает твою и без того разбитую в хлам психику.

Вдохни, выдохни. Пойми: это твоя жизнь, и то, что ты решил уехать от войны, касается только тебя и твоих близких. Мнение посторонних людей не должно тебя задевать, ведь, что бы ты ни делал и как бы ни поступал, критики найдутся всегда. Не трать на них ресурс, экономь силы, они тебе еще понадобятся. Лучше подумай о том, как смягчить неизбежную травму и пережить это время, не потеряв себя самого.

Парадокс, но само решение уехать чаще всего дается легко. В момент потенциальной опасности ты говоришь себе: я просто увезу своих на пару недель. Не больше. Мы как будто съездим в отпуск. Эта игра «в отпуск» помогает обмануть сознание и продержаться какое-то время. А как только ты оказываешься в безопасности, начинается самое сложное. Сначала ты осознаешь, что вот прямо сегодня не будешь спать в своей постели и варить утром кофе на своей кухне. И уговорить себя, что это временно, не получается, потому что на самом деле ни ты, ни кто-то другой не знает, временно ли это, и что будет дальше. Слово «навсегда» маячит в подсознании, и ты начинаешь понимать, что вся твоя жизнь теперь – твоя семья, машина и пара сумок в ней.

Ты неотрывно мониторишь сводки новостей, следишь за тем, как меняется карта боевых действий в твоей стране. Параллельно пытаешься решить бытовые вопросы, ищешь все, что нужно для обустройства на первое время. И вот в какой-то момент обнаруживаешь себя, взрослую, самодостаточную женщину, еще вчера имевшую интересную работу, крутой круг общения и уютный дом, в очереди за постельным бельем в волонтерском центре. Именно так меня впервые догнало то, что я называю «накрывает». Ты жив и цел, но домой нельзя. Ты окружен людьми, которые искренне хотят помочь, но другая, пусть и гостеприимная страна – чужая тебе, и ты в ней – чужой. Ты никогда не видел своего места не в Украине. Ты не понимаешь, что будешь делать тут и кому это все нужно.

Здесь стоит сделать еще один вдох-выдох. Ты нужен себе, своей семье и, как бы пафосно это ни звучало, своей стране. Нужен здоровым и сильным. Постарайся думать об этом в первую очередь. Сделай усилие и запрети себе вспоминать дом. Просто отложи все эти картинки в дальний ящик и запри на ключ до поры. Это сложно, но возможно. Не отслеживай новости без перерыва, иначе сойдешь с ума. По часу утром, днем и вечером достаточно, чтобы быть в курсе того, что происходит. И отключи приложение, которое оповещало тебя дома о воздушных тревогах. Если ты будешь знать, что прямо сейчас в твоем городе за сотни километров от тебя воют сирены и рвутся бомбы, ты все равно ничего не сможешь изменить.

Найти работу, пусть и временную, в другой стране не так просто, но постарайся найти себе хоть какое-то занятие. Подойдет что угодно, что дает возможность отвлечься: помогай волонтерам, учи язык, пеки хлеб. Вытаскивай себя из дома, не имеет значения куда, в оживленный центр города или в ближайший парк. Тебя будет «накрывать» сначала каждый раз, когда появится иллюзия стабильности. Потом чуть реже. Но примерно раз-два в неделю ты будешь плакать без остановки. Классика стресса, от депрессии до эйфории и обратно. Так это работает, а вот как заканчиваются эти качели, я пока не знаю. Я только надеюсь, что война закончится раньше.

13 мая 2022 г.

Когда меня спрашивают, о чем я тоскую здесь, в Германии, больше всего, я отвечаю: о море. Если ты родился у моря, в любом городе мира тебе будет остро его не хватать. Повсюду ты будешь пытаться уловить шум прибоя и угадать «своих». Приморские города так же отличаются от «сухопутных», как и их люди. Живущие у моря, особенно если это море теплое, южное, всегда без меры шумны и улыбчивы, их кожа смуглее, чем у северян, и пахнет солнцем даже в феврале. Зима дана им только для того, чтобы терпеливо дождаться лета. Летом же они в своей стихии – в мире залитых светом улиц, многолюдных базаров и пляжей, уютных дворов с виноградом и бельевыми веревками, в мире ленивых котов и крикливых чаек. Так живет моя Одесса, город на берегу Черного моря. Город, который поцеловал Бог. Поцеловал и улыбнулся, ведь Одессу так и называют – Улыбка Бога.

Если ты хотя бы однажды побывал в Украине, то не услышать об Одессе просто не мог. Потому что мы, наверное, самый популярный город страны. И еще потому, что мы так любим хвастаться своим городом, что о нем знают во всех уголках очень не маленькой Украины. Представь себе город с женским характером, взбалмошный и эмоциональный, немножко дерзкий и кокетливый и в то же время нежный, как юная девушка, и ласковый, как мудрая мама. Это «мама» закрепилось за Одессой давно и неслучайно. С конца 18 века, когда здесь начали строить большой порт, город принимал в свои объятия всех, и в итоге этих «всех» стало так много, что и сегодня Одесса остается самым многонациональным городом Украины.

Город формировался как абсолютно уникальный продукт. На захваченной Российской империей степной территории нужно было как можно быстрее построить порт, чтобы наладить экспорт зерна. Задача усложнялась тем, что здесь не было ни питьевой воды в достаточном количестве, ни строительного материала, и выжить в таких условиях было невероятно сложно. Чтобы нашим предкам хотелось сюда ехать, их привлекали различными льготами, например, освобождали от части налогов и бесплатно раздавали землю. Но все равно нужна была отчаянная смелость, чтобы приехать сюда, «на край земли». Словом, наши предки были настолько рискованными ребятами, что дух авантюризма и по сей день остается одной из главных составляющих атмосферы города.

Помимо рабочих рук, проекту «Одесса» нужна была грамотная начинка. Ставка была сделана на «иностранные мозги»: первые руководители города, архитекторы и планировщики – итальянцы, французы, голландцы. Первая газета печаталась на французском языке, а деловые бумаги составляли на итальянском. Добавим к этому внушительную греческую и польскую диаспоры, не забудем о евреях, которые с самого начала пользовались в Одессе широкими привилегиями, и получим гремучую смесь кровей. В этом плавильном котле рождался характер нового города. И уникальность Одессы именно в этом: на территории Российской империи чуть больше двухсот лет назад появился абсолютно не российский, а совершенно европейский город.

Вы наверняка не оставили без внимания фразу «захваченная Российской империей территория». Дело в том, что стремительное развитие порта началось именно после того, как после русско-турецкой войны в 1791-м году был подписан мирный договор, и земля, до этого триста лет принадлежавшая Османской империи, отошла к империи Российской. Официальной датой основания Одессы считается 1794 год, когда в Петербурге императрица Екатерина Вторая подписала указ о старте строительства порта. Парадокс: имя «Одесса» в этом указе не звучит. Город в документе назван прежним, османским именем «Хаджибей». Но сам указ стал отправной точкой большой исторической лжи, продолжавшейся почти двести лет.

Согласно версии российских имперских, а потом и советских историков, до прихода на эти земли Российской империи тут не было ровным счетом ничего. Правда же заключается в том, что к моменту захвата Российской империей в окрестностях турецкого Хаджибея уже тридцать лет жили украинские казаки, остатки войска Запорожской Сечи, уничтоженной той же Екатериной. В XV веке на месте Одессы был литовский порт Кочубиев. С начала XVIII века, при османах, здесь выстроили крепость и небольшой порт Хаджибей. Но тем, кто писал историю, было выгодно подать Россию в роли благодетельницы, что со временем стало одним из инструментов политической манипуляции.

Сегодня Одесса, популярный курорт и одновременно крупнейший порт-экспортер Украины, остается лакомым куском для российских захватчиков. Оправдывая российскую агрессию, кое-кто утверждает, что Одесса – исключительно русский город. Для воздействия на сознание используют ряд устойчивых мифов, например, о братских народах и о русском языке общения. Между тем, и то, и другое – не более чем инструменты в руках пропагандистов. Одесса – мультикультурный город-космополит, который был и остается одним из самых прекрасных городов Украины.

23 мая 2022 г.

Поговорим о «братстве»? Нам много лет внушали, что украинцы и русские – братские народы. Эта парадигма, навязанная Россией, утратила свою значимость только сейчас, когда ни один сознательный житель Украины не назовет русского своим братом. И более того: посчитает это сравнение оскорбительным.

На самом деле тут есть о чем задуматься. Кто такой брат? Человек, с которым ты связан кровными узами? Но тут все прозрачно, и я писала об этом в прошлый раз. Человек, с которым ты говоришь на одном языке? О, вам будет любопытно узнать, что по лексическому запасу наиболее близким к украинскому языку является белорусский – 84% общей лексики. Далее следуют польский и сербский (70% и 68%, соответственно), и только потом – русский (62% общей лексики). Если сравнить фонетику и грамматику, то украинский язык имеет от 22 до 29 общих черт с белорусским, чешским, словацким и польским языками. А с русским – только 11.

Идем дальше. У братьев чаще всего есть общие интересы, и ты готов за эти интересы даже рискнуть жизнью. Но посмотрите: украинцы исторически взаимодействовали с самыми разными народами. Например, движение за освобождение Греции в начале XIX века начиналось в Одессе, с тайного общества «Филики Этерия». И сегодня мы с гордостью говорим, что Одесса – это родина независимой Греции. А с конца 80-х годов XIX века в Одессе существовала единственная в тогдашней Российской империи легальная палестинофильская организация, отправляющая еврейскую молодежь осваивать земли Палестины для создания на них будущего государства. И в моем городе сегодня есть двор, над воротами которого красуется надпись: «Современный Израиль родился здесь». Получается, что братскими украинцы могут назвать самые разные народы. А общая граница – совсем не повод испытывать теплые чувства. Ведь часто бывает, что своих друзей, живущих далеко, мы ценим и уважаем больше, чем своих соседей. «Братские народы» – это не более чем пропагандистская ловушка. А красочнее всего это иллюстрирует фольклор и народные обычаи.

Например, свадьба. Согласно украинским народным традициям, свадьба у нас начиналась с песни: «Благослови, Божья Мать, свадьбу начинать». У русских свадьба начиналась вот с этих слов: «Уж я первый поклон отобью за царя-батюшку, второй отобью за царевну-матушку и третий за царевых милых детушек». Каждая молодая семья на украинских землях пыталась построить себе отдельный дом, у русских в традиции было жить по три-четыре поколения в одном доме.

Одно из главных заблуждений россиян – то, что они верят в нашу общность, в какой-то единый стержень. Им очень ловко внушили, что ради этой общности они и пришли на украинскую землю нас «спасать». Правда же в том, что на самом деле мы – разные общности, разные народы, каждый из которых имеет полноценную мифологию, традиции, культуру. Они отказываются это признавать, как отказываются и принимать то, что Украина уже давно сделала свой цивилизационный выбор. И выбор этот совсем не в пользу России.

27 мая 2022 г.

За годы независимости, начиная с 1991-го, наш менталитет очень быстро приобрел новые черты. За пару десятилетий в стране произошли колоссальные изменения. Украинцы, освободившись от коммунистических иллюзий, оставили в прошлом то, что было характерно для ментальности советского человека: надежда на светлое будущее даром, без усилий, и имитация труда, а не работа по-настоящему. К делу подключились извечные ценности, присущие нам: здоровый прагматизм, хозяйственность, стремление упорядочить пространство, умение избегать столкновений. И все эти факторы сыграли важную роль в развитии экономики Украины.

Например, прагматизм. Он заключается в умении просчитывать наперед, планировать свои действия так, чтобы они принесли максимальный эффект. Это отличные качества, потому что прагматизм означает стабильность. А стабильность – то, что привлекает инвесторов и деловых партнеров. При этом украинцам свойственна живость и умение давать несимметричные ответы, а это ценно в ситуациях, когда для пользы дела нужно принять нестандартное решение.

Украинцы универсальны, они легко овладевают несколькими специальностями, и при этом удивительно работоспособны. После начала войны в феврале 2022 года в некоторых регионах Польши массово останавливались стройки. Знаете, почему? Потому что работавшие в Польше украинские мужчины оставили работу и вернулись в Украину, чтобы защищать ее. А знаете, какой бизнес в Польше после этого получил неожиданное развитие? Гастрономический. Украинские женщины, уехавшие от войны в Польшу, пришли в себя, осмотрелись и решили: нельзя сидеть без дела. Одна за другой там стали открываться небольшие пекарни и кафе украинской кухни. На очереди – прорыв в области индустрии красоты: украинки, получив разрешения на работу, предлагают услуги маникюра, стрижки, татуажа. А работать мы умеем, уж поверьте!

Если говорить о том, как развивалась экономика Украины до войны, то стоит признать: бизнес в стране имеет свою специфику. Мы иногда с горечью говорим, что наши бизнесмены действуют не благодаря поддержке государства, а вопреки ему. Сложная система регулирования на законодательном уровне, саботаж экономических реформ, коррупция – все это не облегчает ситуацию. Не забываем также о том, что начало военных действий на востоке Украины в 2014-м году нанесло очень мощный удар по экономике страны. Тем удивительнее цифры: по данным сообщества «Предприятия Украины» и Национального Промышленного портала, за четыре года, с 2015 по 2019, в Украине построено 207 новых заводов. Сообщество создало интерактивную карту, чтобы каждый мог в режиме онлайн получить детальную информацию о них. Это деревообрабатывающие и мебельные фабрики, заводы по производству стройматериалов, изготовлению минеральных удобрений, металлоконструкций, солнечных панелей. Двести с лишним новых солнечных электростанций, три десятка индустриальных парков, 70  зерновых элеваторов. За четыре года в стране, потерявшей Крым и отчаянно сопротивляющейся агрессии и оккупации на Донбассе.

Сейчас у нас война. Говорить об экономике, когда вся страна ежедневно подвергается атакам с воздуха, нет смысла. Но знаете что? В условиях войны наши люди собирают деньги и запускают линии по пошиву военной формы, открывают производство печей для обогрева в окопах и модульных кроватей для бомбоубежищ. Бизнесмены отдают свои помещения под волонтерские центры и склады, дают грузовые машины и оплачивают доставку помощи из Европы, за свой счет ставят в городах противотанковые ежи и бетонные блоки. Десятки ресторанов с первых дней войны кормят беженцев. Все это – не про прибыль, потому что доход – последнее, о чем думают украинцы сейчас. Но я почему-то уверена: экономика страны, где люди умеют так работать во время войны, после победы справится с любым кризисом.

15 июня 2022 г.

Оказавшись в другой стране не в качестве туриста, а в роли пусть временного, но все же жителя, ты, естественно, начинаешь сравнивать. И очень быстро проходишь путь от: «Как все это устроено и как работает?» до: «О, а оказывается, в Украине всё не так плохо». И одновременно: «А вот этому нам очень нужно научиться». Сразу уточню: этот и следующие тексты будут написаны не с целью понять, «где жить лучше», вовсе нет! И это не желание поиграть в критика. Это всего лишь попытка зафиксировать, в чем Украина действительно совершила прорыв, а с чем нам еще очень нужно поработать. Все, о чем пишу, касается, прежде всего, повседневной жизни и бытового комфорта, и это – мои личные наблюдения по итогу трех месяцев жизни в Германии. Итак, поехали!

Быстрые услуги круглосуточно

В Украине масса сервисов позволяет получить товар или услугу в считанные часы. Доставка Новой почтой за один-два дня из любой точки страны, заказ и доставка продуктов из супермаркетов, онлайн формирование заказа лекарств с возможностью забрать их из аптеки в течение часа – это то, к чему мы давно привыкли и уже перестали замечать, насколько это удобно. И сделать все это можно в любой день недели. Круглосуточно работающие супермаркеты и аптеки давно стали обычным делом. Поэтому отдельное удивление для украинцев – полноценные выходные, когда закрыто всё. Думаю, в этом что-то есть: выходные в Германии существуют для отдыха, а отдых нужен всем, включая кассиров в супермаркетах, фармацевтов в аптеках и парикмахеров. Но привыкнуть к этому было непросто.

Связь

Какое-то время назад Украина совершила резкий рывок в сфере современных технологий, благодаря чему и мобильная связь, и интернет у нас быстрые, дешевые и повсеместные. Масса гибких тарифов позволяет выбрать максимально удобные условия, и все это – за копейки, в сравнении с европейскими ценами. Интернет у нас в стране есть почти везде, и сложно представить, что в многоквартирном доме его может просто не быть. Здесь мы столкнулись с тем, что в маленьких городках в домах под аренду интернета часто нет. Хочешь постоянную связь в арендованной квартире – плати за установку, покупай роутер, словом, решай этот вопрос самостоятельно. Тарифы на мобильный и стационарный интернет, возможно, невысоки по европейским меркам, но слегка «кусаются» с точки зрения украинцев.

Коммуникации

О, сколько уже написано украинцами о немецкой почтовой службе! У себя в стране мы воспринимаем классическую почту как некий архаизм, а все вопросы решаем телефонными звонками и общением в месенджерах. Здесь же любые процессы, включая, например, получение банковской карты, завязаны на почту. Для открытия счета ты сначала идешь в банк, а потом получаешь по почте несколько писем – с кодами к приложениям, с кодом к карте, наконец, с самой банковской картой. Все общение с социальными службами и официальными инстанциями – почтой. Первое, что нам сказали сделать по приезду: наклеить на почтовый ящик свои фамилии, потому что документы будут приходить именно так. Что? Документы – почтой? А это работает? И ничего не потеряется? Чуть позже мы убедились: да, это работает. И нет, ничего не теряется. Это Германия, здесь все четко. Но почтальон на велосипеде воспринимается нами как что-то из детских книжек и старых добрых фильмов. Неслучайно маленькая внучка моей подруги тут, в Германии, уже выбрала себе будущую профессию: почтальон!

Цифровизация

Украина первой в мире приравняла электронные паспорта к пластиковым. Диджитал-сервисы, которые заработали пару лет назад, уже стали привычной частью жизни. Взять хотя бы приложение Дія: европейцев не перестает удивлять то, что мы носим с собой в смартфоне паспорт, сертификат о вакцинации, водительское удостоверение... И все это работает даже в условиях войны.

Банковская система

В Украине все понятно и диджитализировано. Приложения Моно и Приват с возможностью открыть счет онлайн, перекинуть деньги со счета на счет, оплатить дистанционно обучение, коммунальные услуги – все это бесценно в повседневной жизни. Если говорить о банках офлайн, то открытие счета у нас занимает максимум час-полтора, без предварительной записи, и карту тебе, в зависимости от ее типа, выдают либо сразу, либо максимум через неделю. В Германии ты сначала получаешь термин (обычно ждать не меньше недели), потом приходишь и подписываешь договор, а потом – смотри выше –  письма на почту. Большинство банков работают только до обеда. Банковские переводы далеко не мгновенны, как и приложения, и даже при оплате картой в магазине уведомление о списании денег приходит через два-три дня.

28 июня 2022 г.

Сталкивалась с тем, что сами немцы иногда сетуют на свою бюрократию. В Украине многие вопросы решаются по принципу «единого окна». Например, обменять старое водительское удостоверение на новое можно в течение часа. Поэтому да, действительно: для украинца в Германии крайне сложно по каждому поводу собирать тонны документов, заполнять анкеты, отправлять их по мейлу и обычной почте, фиксировать термины, разбираться с тем, какая служба какими вопросами занимается. Но думаю, в этом что-то есть: ни один шаг здесь не остается незафиксированным, под контролем все процессы, и у тебя на руках всегда есть бумажное подтверждение выполненных действий. Это очень важно, например, при оформлении аренды квартиры. Да, ты тратишь много времени на заполнение документов, но в результате ты защищен, и никто не выкинет тебя на улицу и не поднимет оплату по своему усмотрению.

Часто украинцы жалуются на то, что бюрократические вопросы в Германии решаются очень долго. Но мои друзья, живущие тут много лет, отмечают: документы для украинцев оформляются с рекордной для Германии скоростью. Учитывая, какое количество людей из Украины приняла Германия с начала войны, думаю, системе можно аплодировать уже хотя бы за то, что она не рухнула. Германия справляется, и спасибо ей за это.

Активно обсуждают также медицинское обслуживание. Честно скажу: кроме оформления страхового полиса, пока с медициной здесь не сталкивалась. Но не один раз слышала, что, при высоком уровне медицинских услуг в Германии сервис в Украине выстроен эффективнее.

Дальше – о том, что у нас в Украине пока не на должном уровне. Первое и главное: продуманная городская инфраструктура и правильное использование пространства. Это, например, вопросы инклюзивности. Человек с ограниченными физическими возможностями в Украине обречен на изоляцию. Здесь, в Германии, у таких людей есть все, чтобы не чувствовать себя обделенными, от пандусов везде до лифтов в метро и туалетах. Жизнь устроена тут так, чтобы комфортно было всем, без исключения. Множество парков, везде – скамейки, удобные переходы в местах оживленных транспортных развязок. Для пешеходов повсюду остается достаточно места, потому что неправильная парковка тут влечет за собой серьезные штрафы.

Общественному транспорту в Германии можно петь оды. Комфортные чистые вагоны метро и салоны автобусов, следование расписанию (да, здесь не без сбоев, но это скорее исключение, чем правило), широкий охват маршрутной сетью всего города. Здесь, проживая в десяти километрах от Штутгарта, я поняла, что личный автомобиль мне совершенно не нужен. Я точно знаю, в котором часу сяду в убан и когда приеду на нужную станцию. Отследить движение поездов, кстати, можно онлайн, и вот тут вопросов вообще никаких – все работает с удивительной точностью.

К слову, о жизни в городе и за городом. В Германии практически не ощутима разница между уровнем жизни там и там. В Герлингене, с его 18 тысячами жителей, есть абсолютно все для комфортной жизни, включая прекрасные школы, банки, автомобильные сервисы, супермаркеты, уютные кафе, библиотеки, бассейны. Такая же картина в Дитцингене, Леонберге и других небольших городках. Улицы везде одинаково чистые, полные цветов и зелени, дома – ухоженные, дороги ровные, с отличной логистикой. В Украине разница меду большими городами и провинцией все же более ощутима.

В целом соглашусь с мыслью, прочитанной у кого-то из друзей в Фейсбуке: Украина до войны находилась на уровне хорошей среднеевропейской страны, где жить довольно комфортно. И в своем развитии шла по верному пути. Есть надежда, что после победы все, кто вернется домой, благодаря обретенному в Европе опыту продолжат делать Украину еще лучше.

4 июля 2022 г.

Думаю, рубрика «Что меня удивило» получится интересной. И, надеюсь, постоянной, потому что я не планирую утрачивать способность удивляться. А Германия и ее люди, судя по всему, не прекратят меня удивлять. Для этой рубрики за несколько месяцев у меня уже накопилось кое-что интересное. Итак, начнем.

Библиотеки и книжные магазины. Дело в том, что родилась я в Советском Союзе, где очень популярным было утверждение: «Советские люди – самые читающие в мире». Разумеется, утверждение это было абсолютно беспочвенным, потому что «железный занавес» не позволял провести хоть какое-нибудь объективное сравнение с другими странами. Но да, мы действительно всегда много читали, и для определенной части общества мало что изменилось сегодня. Многое, конечно, зависит от круга общения. В домах моих друзей – историков, культурологов, филологов – книгам отведено внушительное и почетное место. Тем радостнее мне сейчас, прогуливаясь по Герлингену, замечать в освещенных вечером окнах домов огромное количество книжных полок. Здесь читают, и читают много. Но это – частности.

А вот глобально меня настолько удивили книжные магазины и библиотеки, что не написать об этом просто не могу. Я с детства читаю все и всегда, и некоторые друзья шутили: «Если под рукой не окажется книги, ты будешь читать чеки из магазинов и надписи на упаковках». Так вот: библиотеки и книжные магазины Штутгарта – это рай книжного маньяка и литературного шопоголика. Королевство тысяч страниц, где можно потеряться на часы, дни и недели. Многоуровневые миры, где каждый этаж – дверь в отдельную Нарнию. Литература художественная и научная, обучающая и детская, канцелярские товары и мерч легендарных комиксов. Этажи с настольными и развивающими играми. Небольшие библиотеки внутри огромных книжных магазинов и уютные рабочие зоны в больших библиотеках. Полистать альбомы по искусству? Ок, вот альбом, вот кресло, садись, листай. Сделать пометки в компьютере? Ок, вот зал и интернет, вот стол и стул, садись, работай. Перекусить и чем-то занять ребенка? Ок, вот кафе прямо в магазине, вот игры для детей, садитесь, отдыхайте.

Да, я знаю, что такая организация библиотек и книжных магазинов – обычное дело в Европе и мире. Но одно дело знать, и совсем другое – видеть своими глазами. И если сравнивать с Украиной, то здесь мы тоже движемся в правильном направлении. В наших книжных магазинах можно не только купить книги, но и побывать на встрече с автором, на лекции или литературных чтениях, принять участие в дискуссиях на острые темы. Библиотеки крупных городов – Киева, Запорожья, Львова, Одессы –постепенно трансформируются в функциональные, полезные пространства для всех желающих. Но пока их постоянными посетителями остаются книжные фанаты, ученые, исследователи, студенты и преподаватели высших учебных заведений. А хотелось бы, чтобы ходить в библиотеки и книжные магазины было модно. Чтобы любая библиотека, даже в небольшом городе, становилась полноценным культурным хабом и центром притяжения для людей разных поколений, включая, например, подростков. В книжном магазине на Кенигштрассе в Штутгарте я постоянно вижу стайки мальчишек и девчонок, которые с удовольствием проводят там время. Библиотека в Герлингене, по моим наблюдениям, тоже никогда не пустует.

Мне бы очень хотелось, чтобы библиотеки и книжные магазины в Украине были хоть немного похожими на немецкие с их масштабам, современным оснащением, набором возможностей. По обычному человеческому комфорту и удобству, в конце концов. Поэтому я складываю это «удивление», как и прочие, в копилку памяти. Пусть потом, после победы, помогают менять жизнь к лучшему дома, в мирной Украине.

6 июля 2022 г.

Во время подачи документов на получение статуса временной защиты меня спросили: «Вас еще нет в нашей полицейской базе? Полиция не брала у вас отпечатки пальцев?», чем, конечно, несказанно удивили. Моей первой реакцией было: «К счастью, нет!». Сотрудница социальной службы мягко улыбнулась: «Ну почему же к счастью? Если вы имели дело с полицией, это вовсе не значит, что вы преступник. Наша полиция существует, в том числе, для того, чтобы помогать». О да, это снова рубрика: «Что меня удивило».

Для того чтобы понять реакцию украинца на вопрос: «Нет ли вас в полицейской базе?», стоит совершить небольшой экскурс в историю. Недалеко, примерно на три десятка лет назад. Независимой Украине в наследство от СССР досталась милиция, от которой здравомыслящие люди старались по возможности держаться подальше. Это была насквозь коррумпированная структура, для обычного человека скорее означавшая угрозу, чем защиту. Взятки, махинации, круговая порука, покровительство криминальным группировкам – вот что можно сказать о милиции 90-х и начала 2000-х. Разумеется, и там попадались честные люди, но их было ничтожно мало, и в этой системе они не уживались.

К началу 2010-х напряжение в обществе, вызванное безнаказанностью «преступников в погонах», достигло предела. В 2013-м нарыв прорвало: в городке Врадиевка в Николаевской области трое мужчин избили и изнасиловали местную жительницу. Двое из троих были действующими сотрудниками милиции. Суд отказался арестовать милиционеров, и жители Врадиевки устроили бунт. Они забрасывали отдел милиции камнями и требовали справедливого наказания. Похожие митинги прошли и в других украинских городах. В итоге милиционеров взяли под стражу, а в милиции начались серьезные проверки. Отметим, что на тот момент, согласно социологическим опросам, милиции доверяли чуть больше 1% украинцев.

После Евромайдана 2014 года и смены правительства в Украине заговорили о реформе министерства внутренних дел. За образец взяли пример более успешных соседей – Грузии, у которой уже был подобный опыт. Украинская реформа должна была проходить в несколько этапов. В 2015 году, после принятия закона «О Национальной полиции», в Украине вместо милиции появился новый орган. В том же году заработала патрульная полиция. Готовить будущих полицейских приезжали инструкторы из США. К 2017 году уровень доверия украинцев к патрульной полиции вырос до небывалой отметки в 53%. Но спустя год новые коррупционные скандалы привели к  тому, что этот показатель снизился на 20%.

По ряду параметров реформа полиции в Украине полноценно не состоялась. Например, переаттестация: сотрудники, которые отели работать в новой структуре, должны были доказать свой профессионализм. В ходе проверок много сотрудников было уволено, но 93% из них спустя время восстановились на службе через суды. То есть глобально реформа вышла поверхностной, и, по сути, почти ничего не изменила. Причина в том, что реформировать нужно не только полицию, но и суды, и прокуратуру, и в целом менять законодательство. Есть надежда, что когда-нибудь это случится, и честные и мотивированные полицейские к тому времени не «сломаются».

Здесь же, в Германии, мы постепенно привыкаем к мысли, что полицейский – это защита и помощь. Даже когда он выписывает тебе штраф за не вовремя застегнутый ремень на пассажирском месте в автомобиле. Но это уже совсем другая история ...

22 августа 2022 г.

Последнее время в прессе все чаще появляются сообщения о том, что украинцы начали массово возвращаться из Европы домой. Повод задуматься: действительно ли это так? Мой круг общения здесь, в Штутгарте, вряд ли можно назвать обширным, но и он в какой-то мере дает представление о ситуации. Факт: те из моих знакомых и друзей, кто сейчас в Германии, пока возвращение не планирует. Среди знакомых «через два рукопожатия» уехали всего пара семей. Попробовала разобраться, кто и почему возвращается в Украину.

Для начала примем за аксиому то, что в Украине сегодня нет безопасных мест. Даже если твой город глубоко в тылу и туда не дотягивается вражеская артиллерия, удары ракетами дальнего радиуса действия остаются реальной угрозой. Яркий пример – Винница, где 14 июля в результате обстрела крылатыми ракетами "Калибр", выпущенными с подводной лодки из акватории Черного моря, погибло 23 человека, в том числе трое детей. Винница находится в центральной части Украины и, например, от Херсона, недалеко от которого проходит линия фронта, этот город отделяет почти 700 км. Мама одной из погибших, четырехлетней Лизы, незадолго до трагедии переехала с дочкой в Винницу из Киева именно потому, что Винница считалась более безопасным местом.

И еще одно, на чем стоит сделать акцент: я буду говорить только о людях, которым есть куда возвращаться. В апреле этого года ООН на основании снимков из космоса оценил разрушения в украинском Ирпене на 71 %, в Гостомеле – на 58 %, в Чернигове – на 21 %. По данным местных властей, почти полностью, на 80 %–90 %, разрушен Мариуполь, в котором еще в прошлом году проживало полмиллиона человек. Тысячам украинских семей вернуться просто некуда. Я же напишу о тех, у кого жилье в Украине пока уцелело.

Почему некоторые люди возвращаются уже сейчас, несмотря на ежедневную и повсеместную угрозу? Первая причина – бытовая неустроенность и отсутствие финансовой подушки. Часть украинцев в начале активных боевых действий выехала в Европу, не планируя задерживаться надолго, и эти люди не обращались за социальной поддержкой. А жить в Европе за собственный счет долго не получится, ведь сбережения имеют свойство заканчиваться. Не все гладко и в том случае, если человек обратился за социальной помощью. Некоторые страны останавливают выплаты беженцам либо сводят их к минимуму, отменяют механизм компенсации затрат на жилье и компенсацию транспортных расходов. Если человек не нашел за это время работу в стране пребывания, то выжить становится непросто, так и рождается решение вернуться.

У многих украинцев к июню-июлю истек 90-дневный срок пребывания в Европе без визы. В отличие от Германии, продлившей безвизовое нахождение для украинцев с биометрическими паспортами до 31 августа, многие страны Шенгенской зоны оставили в силе правило пребывания до 90 дней. Те, у кого этот срок вычерпан, также уезжают домой. Возвращаются и те, кто провел несколько месяцев в лагере для беженцев и не нашел «социального жилья». Человек, живший в Украине в большой обустроенной квартире, не всегда выдерживает испытание бытом, даже если убежище в стране пребывания отличается относительным комфортом. Скажем напрямую: тот, у кого уцелел большой дом в городе, находящемся не в зоне боевых действий, долго на стадионе или в многоместном ангаре не проживет.

Многих держит работа. Согласно соцопросам в украинском сегменте ФБ, четверть наших беженцев, находясь в Европе, продолжает дистанционно работать в Украине. Но не каждую работу можно полностью перевести в режим онлайн, а потерять рабочее место в нынешней ситуации не хочется никому.

Подводя итоги, напомню: по данным на июнь Агентство ООН по делам беженцев сообщило о 2,2 миллиона пересечений границы Украины. Но это не означает, что все эти люди вернулись домой. Многие едут в Украину на свой страх и риск, чтобы вывезти пожилых родственников. Кому-то нужно срочно оформить документы. А кто-то просто хочет проверить, стоит ли еще его дом.

24 августа 2022 г.

Моя киевская подруга после начала активной фазы войны уехала с маленьким сыном на Майорку. Она не просила социальной помощи и снимает жилье за свой счет. Как-то она поделилась: «Мы сняли квартиру у очень хорошей семьи, они с первых дней повторяли, что хотят, чтобы мы чувствовали себя, как дома. Но почему-то постоянно спрашивали: ну, как вам тут? А вот, видите: это стиральная машина. А это сушилка. А вот посудомойка, мы потом покажем, как ею пользоваться. Да не надо, говорю, у меня дома такая же стоит. И они: риалли?!».

Это далеко не единственный пример того, что среднестатистический европеец о жизни в Украине знает не так много. Если человек и интересовался экономикой Украины, то он ориентировался на официальные данные. К примеру, от МВФ: за 2021 год Украина по ВВП и ППС на душу населения занимала последнее место среди стран Европы и 97-е в мире. Предельно низкие пенсии, скромные государственные зарплаты учителей и врачей, при этом внушительная стоимость коммунальных услуг, высокий процент по кредитам – все это показатели жизни не самой благополучной с финансовой точки зрения.

Вместе с тем, аналитики уже давно признали, что традиционные методики оценки реальной экономической картины в случае с Украиной не работают. Украинцы по большей части не хранят отложенные деньги в банках, а рассчитываться за товары длительного пользования – телевизоры, холодильники – предпочитают наличкой. Поэтому ни накопления, ни расходы населения оценить объективно практически невозможно. Тем временем в Украине немало людей, которые могут себе позволить покупать все необходимое, обучать детей в частных школах, арендовать квартиры или дома и путешествовать. Еще больше количество тех, кто, пусть и не путешествует, и не меняет автомобили, но в состоянии делать качественный ремонт в своей квартире, покупать хорошую одежду, обновлять бытовую технику. Да, процент этот не так высок, как в других странах, но фокус в том, что среди тех, кто решился уехать достаточно далеко от дома, спасаясь от войны, именно таких людей – активных, с высокой степенью адаптации – достаточно много.  

Межу тем, само слово «беженец» для жителей европейских стран подсознательно связано в первую очередь со статусом человека, а не с обстоятельствами, которые вынудили его покинуть родину. Есть такой сформировавшийся образ беженца как человека малоимущего, для которого современная бытовая техника и гаджеты последних моделей – что-то запредельное. Иными словами, Европа, наверное, впервые сталкивается с беженцами преимущественно «среднего класса». Вот здесь и возникает диссонанс: айфон в руках украинки, которая пришла в Тафель за продуктами. Дорогой кожаный рюкзак у подростка. Сравнительно новый автомобиль на украинских номерах, припаркованный у Социаламта.
Я понимаю, что затронула сейчас очень болезненную тему. Многие упрекают украинцев в том, что они пользуются социальными благами тут, в Германии, безосновательно, ведь у них, судя по внешней картинке, есть достаточно средств, чтобы прожить и без помощи государства. И в том, что украинцы чрезмерно дерзкие и требовательные. Что до дерзости, то мы же помним, что люди бывают совершенно разные? И от страны происхождения характер человека и его поведение не зависят.

А что касается социальных благ, то всегда помню: минимум четверо из моих подруг, которые оказались сейчас в Европе, помощью от государства не воспользовались. Хотя выехали сюда с детьми. А еще я помню: у украинки с последней моделью айфона в руках, вполне возможно, больше нет ее красивого дома в Буче. А у парнишки с кожаным рюкзаком, вполне возможно, больше нет родителей.

25 августа 2022 г.

Хотела начать со штампа: «Принято считать, что женщине не место на войне». И поняла: теперь это уже просто миф. Если женщины руководят международными корпорациями, запускают спутники и заседают в парламентах, то и воевать они тоже могут и умеют. Сегодня 17 % армии Украины составляют женщины: снайперы, разведчицы, медики.

Сержанту Вооруженных сил Украины Ольге Гуз 40 лет, она живет в Одессе. А родилась в небольшом городке Чугуев, под Харьковом. Оттуда до границы с Россией – 100 км. До апреля 2022 года в Чугуеве оставались родители Ольги. Уезжать не хотели, ждали русских. С дочерью до войны почти не общались, и только в середине апреля согласились выехать из зоны боевых действий. Понадобилось полтора месяца обстрелов и оккупации, чтобы мама Ольги, наконец, сказала: «Мы не думали, что все будет так. Мы думали, будет, как в Крыму, без выстрелов и с цветами». Ольга до сих пор не хочет вспоминать, какими усилиями ей удалось вывезти родителей в Одессу.

К слову, этот расчет на «торжественную встречу с цветами» – главная ошибка Путина. Он делал ставку не только на то, что армия Украины на момент вторжения окажется слабой и не подготовленной, но и на то, что украинцы будут рады своим «освободителям». Взять Киев Россия планировала за два-три дня. Ожидалось, что жители южных и восточных регионов Украины, которые традиционно считаются русскоязычными, сопротивления не окажут и, образно выражаясь, вынесут Путину «ключи от городов» на атласной подушке. Расчет не оправдался. В Киеве, помимо военных, в первые дни на улицы вышла территориальная оборона и добровольцы, которые не стали ждать официального призыва. Харьков, Киев, Днепр, Николаев мужественно держали оборону. Украина выстояла, и блицкриг не удался.

Но вернемся к разговору с Ольгой. Ее семья – далеко не единственная, которая пережила раскол; не всегда, но часто противостояние заложено в «конфликте поколений». Старшее поколение одержимо ностальгией и установкой «мы и россияне – один народ». Молодые, поездив по миру, понимают, что единственно верный вектор развития страны – европейский. Противоречия обострились в 2014-м, после аннексии Крыма и начала боевых действий на Востоке Украины. Ольга говорит: «Я с 14-го года повторяла, что Россия – это фашисты. А у мамы родной брат в Москве, и она отказывалась говорить на эти темы, не хотела «терять брата». Но иногда приходится делать выбор. Кстати, дядя из Москвы так ни разу мне и не написал». В 2015-м Ольга, которая на тот момент уже много лет жила в Донецке и до сих пор считает его родным городом, с двумя маленькими детьми уехала в Одессу. В ушах долго звучало сказанное родителями: «Ты продалась за безвизовый режим». Ее дочке было четыре с половиной года, а сыну – несколько недель.

«Ехала в никуда, – говорит она. – Тут, в Одессе, познакомилась с девочками из благотворительного фонда, включилась в их работу. Помню, дочка моя еще долго пугалась громких звуков, плакала. В детском садике воспитатели спрашивали, почему она плачет. Я отвечала: вы что – не помните, откуда мы приехали? А когда в феврале 22-го начались обстрелы Одессы, у нас после нескольких «прилетов» ракет штукатурка в квартире обсыпалась. Дочка днем держалась, а по ночам плакала. Из дома боялась даже в магазин выйти. Знаешь, для меня самое страшное, что попадет по детям, а меня не будет рядом. Что я не смогу помочь».

Ольга говорит, что в детстве хотела стать нейрохирургом. «Было горячее желание спасать людей. Но с хирургией не сложилось, выучилась на магистра в сфере IT, плюс фельдшерское образование. И всегда в моей жизни были альпинизм, спелеология, соревнования на воде, прыжки с парашютом – я всю жизнь в спорте. Причем в спорте экстремальном, где без навыков спасения никак не обойтись. Я много лет работаю инструктором по скалолазанию, альпинизму, водным лыжам и сноуборду. Плюс я сертифицированный специалист по высотным работам, а там тоже все акценты – на безопасность. Спасать я умею, занимаюсь этим с 16-ти лет. Так что для меня даже вопроса не было, что делать после 24 февраля».

26 августа 2022 г.

День начала открытой войны, 24 февраля, помнит каждый украинец. Раннее утро, мирно спящие города, тишину которых разорвали звуки взрывов, сирен и ракет. С тех пор мы научились отличать по звуку работу наших ПВО, умеем почти мгновенно спуститься в паркинг или подвал дома во время воздушной тревоги. Знаем, как себя вести, если обстрел застал тебя на улице. Но память время от времени все равно возвращает в тот первый день. В тот ледяной и липкий ужас, который сковывал настолько, что даже панике не оставалось места.

За день до вторжения, 23 февраля, Ольга Гуз повезла в Карпаты кататься на лыжах группу туристов. Утром 24 февраля она была еще в поезде, в дороге туда. А 25-го уже вернулась в Одессу. «8 марта начала формироваться моя бригада, – вспоминает Оля. – Я пришла добровольцем, по просьбе командира, и была представлена личному составу как заместитель начальника по медицинской части. Я занимаюсь обеспечением бригады во всем, что касается тактической медицины, контактирую с волонтерами, обучаю боевых медиков. Контракт не подписывала – на звания мне плевать. Я пришла делать свою работу».

И она ее делает, так же, как и другие. Единственная «привилегия», о которой попросила командира – когда есть возможность, проводить ночи дома, с детьми. Оля говорит, что официальные ВСУ сейчас отлично подготовлены, мобильны. С обеспечением иногда есть проблемы, но со временем и в этом направлении ситуация становится лучше. «А вот на меня формы нет, я хожу в форме, которую взяла у волонтеров. Нет, мне, конечно, выдали трусы, – улыбается она, – и даже с гербом Украины. Но 62-го размера». Мы хохочем уже вдвоем, представляя крохотную Олю в огромной одежде. Отсмеявшись, я спрашиваю: слушай, ну вот как ты вообще решилась пойти в армию?

Оля даже не задумывается с ответом: «Ну а кто, если не я? У меня за спиной мои дети. Я хочу, чтобы они жили в нормальном правовом государстве. Я понимаю, что в Европе тоже не сахар. Но я хочу, чтобы дети жили в стране с достойным уровнем и качеством жизни. Чтобы ушел, наконец, этот советский менталитет. Поколение наших родителей многого уже не поймет и не сможет оценить. А у детей должно быть будущее.  И они не должны бояться ходить по ночам по городу, не должны стакиваться с мерзостью и коррупцией. В 14-м году я уже от этого уходила. И сейчас я прекрасно понимаю, за что я стою».

И я понимаю: она действительно будет стоять, эта маленькая даже не женщина, а девочка с железным взглядом. А Оля в это время добавляет: «Чтобы не сломаться, я не думаю, что будет после победы. Когда началась война, многим казалось, что это скоро закончится. И люди стали быстро выдыхаться. Я же понимала, что это не на неделю и не на месяц. Но это и не навсегда. И когда-нибудь я буду снова ездить по Европе, отвезу детей кататься на лыжах, покажу им Польшу, я обещала. И я живу этими мыслями. Но первое, что я сделаю после победы – высплюсь. А потом пойду на море. А еще лучше – пойду на море спать».

С Олей мы беседовали в мае. Я дописываю этот текст в июле, через два дня после того, как Одесса подверглась массированной ракетной атаке, в результате которой пострадал порт. Это произошло на следующий день после так называемого «хлебного перемирия» – соглашения об экспорте зерна, подписанного при участии ООН, Турции, Украины. И России, которая в день обстрела, 23 июля, заявила: «Это стреляли не мы». А на следующий день, 24 июля, сказала: «Это стреляли мы, мы уничтожили склады с оружием». Страна-агрессор обнаглела настолько, что не утруждается хотя бы внешним соблюдением порядочности. Я доверяю Ольге, хрупкой девушке с железным взглядом, которая знает, что это значит.

28 августа 2022 г.

Украинская журналистка и фотохудожница Юлия Городецкая с 2015-го года живет в Нью-Йорке. Отъезд в Америку всей семьей – Юлия, ее муж и трое детей – был связан с тем, что мужу Юлии предложили работу в США. Юлия, успешная и известная в Украине, свои связи с родиной не прерывала: сначала  редактор сайта о Китае (только вдумайтесь: сайт о Китае, который создали украинцы, а редактировала одесситка из США!). Потом работа пиар директором на русскоязычном радио. Потом – три года работы главой пресс-службы легендарного международного фестиваля классической музыки Odessa classics. 7 Февраля 2022 года Юля прилетела в родную Одессу. До войны оставалось 17 дней.

– Слушай, а вот ты почему прилетела именно тогда? Была уверена, что войны не будет?

– Как раз наоборот. Я знала, что будет война. Следила, как русские двигали войска к границе, читала в сети отчеты, и то, что говорили американцы, казалось очень правдоподобным. За пару месяцев до войны я переболела ковидом. Начались осложнения на сердце, депрессия, и однажды я проснулась с мыслью: единственное, что меня сейчас удерживает от того, чтобы выйти в окно – это Одесса. Знаешь, это даже не ностальгия. Это понимание того, кто я есть и зачем. Я люблю Нью-Йорк, Бродвей... Там хорошо, но там – не дом. Дом здесь. Семья понимала, что я могу задержаться, но они видели, как мне плохо, и героически меня отпустили. И знаешь, я привезла с собой все фотокамеры, которые могла, на случай, если надо будет снимать. Я понимала, что нужно готовить сирены и бомбоубежища, постоянно об этом говорила и страшно злилась, что к тем, кто говорит, что нужно готовиться, относятся как к паникерам. За день до войны я купила последние нужные мне лекарства. До этого успела сходить к врачу. С началом войны организм мобилизовался, переключился на другой режим, но мне все равно кажется, что эти силы мы у своего организма берем в долг...

Мы сидим на скамейке у пруда в одесском парке. Срок моей поездки в Одессу заканчивается, Юля через месяц тоже возвращается в Америку. Пока же все ее силы и время уходят на то, чтобы экипировать Одесский оркестр военно-морских сил.

– Один из моих ближайших друзей, преподаватель консерватории, музыкант, композитор, играет в этом оркестре. Они с первого дня призваны, но работают в тылу. Из-за того, что русские в первые дни войны разбомбили склады, им не хватало амуниции. А у меня были широкие связи, обширный круг знакомых, в том числе журналистов и людей искусства. И я стала буквально «приставать» к знакомым и незнакомым людям в соцсетях: помогите купить бронежилеты. Все люди, к которым я обращаюсь, откликаются.

Я слушаю и улыбаюсь: широкий круг знакомых – вовсе не преувеличение. Юлия Городецкая – тот самый человек, который отправил первый в мире Твит из-под воды. Сама она вспоминает об этом со смехом: плавать не умеет, но на предложение одного из украинских мобильных операторов согласилась сразу. Правда, все ведущие мировые СМИ написали об этом, не уточнив, что акция была рекламного характера. Так Юля и осталась «журналисткой, которая по неизвестным причинам отправила твит из-под воды».

– Вот тогда я и начала активно постить в Твиттер. Потом у нас начался Майдан, и я постила информацию о событиях в Украине на английском языке. Скринила и давала перевод с указанием источника. Меня часто репостили, в итоге собралась довольно широкая аудитория, в том числе иностранных журналистов. С февраля этого года я поняла, что Твиттер нужно возвращать к жизни. Сначала камментила у политиков, призывала дать Украине оружие. Потом была трагедия Мариупольского театра. Я нашла видео, снятое за пару дней, и на нем было отчетливо видно, что в театре есть гражданские, много людей. Я размещала это видео под Твиттами всех новостных изданий, которые еще не знали, что в театре были люди.

30 августа 2022 г.

Война – это не только линия фронта и регулярные войска. Это еще и тыл. И огромное количество волонтеров, которые буквально 24 час в сутки обеспечивают армию всем, чего там не хватает. Большая часть волонтеров – женщины. Причем не только из Украины. Моя собеседница, начало истории которой вы найдете в предыдущей статье, прилетела в украинскую Одессу из США, где живет уже семь лет, за три недели до вторжения России в Украину.

– Юль, а когда тебе было страшнее всего?
– Первые две недели, когда приходилось оставаться дома. Специфика моей болезни оказалась сильнее меня, и после приезда из США в Одессу сначала я просто спала. Много дней. Друзья приходили меня навещать и кормить, потом уговорили сходить в театр, и три спектакля я до войны успела посмотреть. Но все равно к началу войны я, считай, только начала оживать. Поэтому первые две недели, вынужденно сидя дома, читала все новости. От этого действительно можно сойти с ума. Меня спасло волонтерство.

Для Одесского оркестра военно-морских сил мы покупаем не только бронежилеты, но и аптечки, и средства связи. Дважды в день мне пишут и спрашивают, где достать то калоприемники, то турникеты. А я, честное слово, не знаю. Но знаю, кто может достать. К этим людям и отправляю. Или вот история с варениками: пять женщин в одном из сел под Одессой решили лепить вареники для госпиталя и военных частей. Так мы не только в рекордные сроки нашли, кто будет эти вареники забирать, но и раздобыли для их хранения морозильную камеру. Я никогда до этого не была волонтером и надеюсь, что в будущем больше никогда не буду. У меня нет квартиры, нет больших денег. Мой социальный капитал – мои связи, которые выстраивались годами. Вот тот же музыкальный фестиваль Odessa classics, на котором я проработала три года: в этом году он проходил в Эстонии. Мы состыковались с организаторами, обсудили детали, и во время телетрансляции концертов в эфире регулярно появлялась информация о наших сборах.

– Но ты вернешься в Америку, а дальше?
– Сейчас я уже планирую, что делать дальше. Пока собираю все, что можно было бы продавать в США за донаты – знаменитые украинские почтовые марки, значки, сувениры. Кое-что заказываю у мастера, которая до войны делала под заказ серьги и кольца. Мой одноклассник, который давно живет в Америке, нарисовал мне постер – может быть, и это как-то использую. Когда вернусь в Америку, буду думать, как открыть там благотворительный фонд. Потому что останавливаться я не собираюсь. Есть вещи, которые нашим на передовой будут нужны всегда. Например, правильные аптечки. Я думаю, что буду вкладываться в это.

– Ты успела за эти месяцы надышаться одесским воздухом? Что скажешь про настроение города?
– Меня очень радует, что Одесса стала проукраинской. Для многих нападение России было неожиданным. В это трудно было поверить, и люди последовательно проходили все стадии отрицания, от «братские народы» до «враги, которые убивают наших детей». И прошли их пока не все. Многие до сих пор цепляются за «ценность российской культуры», не понимают, что нам нужно избавляться от всего, что может служить «российской меткой», из-за которой нас снова и снова будут «приходить защищать». Я и мои друзья все стадии отрицания прошли еще в 2014-м. И сейчас мы ясно понимаем: нужно отказываться от связей с агрессором. Переименовывать улицы, демонтировать памятники, запретить, наконец, православную церковь Московского патриархата. Сейчас, а не после Победы. Пока понятно, кто – главный враг. Пока летают ракеты. Ракеты – это невероятно убедительный аргумент. А вот когда мы победим, я буду пить с друзьями в каждом баре Одессы. И всем артистам, которые нам помогали, организую концерты в нашем солнечном городе.

Дальнейшие записи будут следовать через неравные промежутки времени.